Берлин 1 мая 1945

Сквозь дым и гарь
Бежит со знаменем солдат,
Как будто сквозь века,
Как в старь,
Сжимает древко твёрдая рука -
Ведь знамя крепче чем булат
Разит врага:
В нём Армии душа,
И кровь, и почести наград;
Икона и алтарь;
И жизнь простых ребят,
И радость, и печаль...
Победа знамени нужна -
Ведь в том его извечная судьба.

Бежит солдат
К чернеющему идолу фашизма,
Его давно прикован взгляд
К символике имперского снобизма -
Ведь цель его Рейхстаг.
И флаг несёт он - для торжества
Идеи коммунизма.

Пусть цель сегодня кажется немодной,
Но тот солдат,
Так верил цели благородной,
Что жизнь за то отдать, он был бы рад,
И чтоб ещё, земля Советская, была б свободна,
И по Москве прошёл бы гордый,
Победы воинской
                  со знаменем его парад.

Для нас сегодняшних не важно,
Кто над Рейхстагом первым ставил флаг -
Ведь все герои шли отважно
На встречу смерти сделав шаг,
И лишь в Истории бумажной
Есть список первых,
                                     протокол
                                                      и акт.

Для нас Герои все без счёта
И списка первых, и вторых...
Ведь над Рейхстагом все знамёна
Омыты кровью от сражений боевых,
И ткань кумачовая прожжёна
В огнях сражений фронтовых.

И снимок, облетевший все газеты,
Где русский воин крепит флаг -
Сегодня символом Победы
Из прошлого
Рисует обгоревший нам Рейхстаг.

И это фото в рамке на обоях,
Погладит гордо ветеран,
И в День Победы, меж собою,
За флаг Победы выпьют
Памятных сто грамм.

Александр Александрович Зинченко

"Ещё горячкой боя сердце билось,
А в мир уже вступала тишина,
Как будто время здесь остановилось,
Не веря вдруг, кто кончилась война.
Под арками обугленного свода,
В какой-то первозданной тишине,
Солдаты величайшего похода
Расписывались прямо на стене.
Рейхстагова развалина дышала
Всем перегаром битвы мировой,
И в ней звучнее всякого хорала
Пел хор имен, растущих, как прибой.
Он пел, взлетая над огнём и кровью,
Перед войны поверженным лицом,
Как будто осеняя изголовье
Последних умирающих бойцов.
Открыто все писали свое имя,
Чтоб знали люди будущих времён,
Чтоб подвиг сей, свершённый всеми ими,
Во имя человечества свершён!"

Николай Тихонов.

Монолог конвоира

Победа!!! фриц, войне конец, капут!
Взметнулось наше знамя над Берлином!
Вот и кивай мне, сука, гут да гут,
За мир, что будет править жизнью ныне!

Что,   сволочь, рад? Не грохнули? Живой?!
Остался цел,   арийская вояка.
Придёт пора,  и смоешься домой,
А я бы  вас  садил,  гадюки,  на кол!

Казнил бы вас - За   вдов и матерей
Принявших боль кошмарных похоронок!
За  жизнь в сиротстве маленьких детей!
За взрослый труд мальчишек и девчонок!

За кровь и пот  матросов и солдат,
Что били вас на море и на суше!
За все войной спалённые года!
За  все  войной растоптанные души…

Лечил бы вас  от дьявольских страстей   
(Поставить мир прикладом на колени)
По всей земле растерзанной моей -
Во благо  жизни новых поколений!

Я   гнал бы вас отстроить  города!
Посёлки, шахты,  многое другое…
Чтоб никогда, ты слышишь, никогда,
Вы к нам не шли стервятники с разбоем!
          *            *         *
Берлин упал!  Войне конец! Капут!
А были вы вначале под Москвою…
Киваешь, фриц,   в  согласии -Зер гут!
И крестишься дрожащею рукою!

Масасин Михаил Васильевич

Меня нашли в четверг на минном поле,
в глазах разбилось небо, как стекло.
И все, чему меня учили в школе,
в соседнюю воронку утекло.

Друзья мои по роте и по взводу
ушли назад, оставив рубежи,
и похоронная команда на подводу
меня забыла в среду положить.

И я лежал и пушек не пугался,
напуганный до смерти всей войной.
И подошел ко мне какой-то гансик
и наклонился тихо надо мной.

И обомлел недавний гитлерюгенд,
узнав в моем лице свое лицо,
и удивленно плакал он, напуган
моей или своей судьбы концом.

О жизни не имея и понятья,
о смерти рассуждая, как старик,
он бормотал молитвы ли, проклятья,
но я не понимал его язык.

И чтоб не видеть глаз моих незрячих,
в земле немецкой мой недавний враг
он закопал меня, немецкий мальчик.
От смерти думал откупиться так.

А через день, когда вернулись наши,
Убитый Ганс в обочине лежал.
Мой друг сказал: "Как он похож на Сашку...
Теперь уж не найдешь его... А жаль."

И я лежу уже десятилетья
в земле чужой, я к этому привык.
И слышу: надо мной играют дети,
но я не понимаю их язык.

Александр Дольский

ИС-2, Берлин, 1945. На этом снимке танки ИС-2 прославленной 7-й гвардейской отдельной тяжёлой танковой бригады в центре Берлина. В дальнейшем это 7-й гвардеский танковый полк 11-й гвардейской танковой дивизии. А сами эти прошедшие в боях от Заполярья до Берлина танки ИС-2 находились на вооружении полка до аж 1963 года. Белый медведь на башне!

Есть правила в бешеной драке,
Что надиктовала война...
Идти самым первым в атаке
Мне честь поручила страна.

Врубаюсь забойщиком угля
В немецко-фашистскую плешь
Союза Советских республик
Ревущий передний рубеж.

Мы в пыль растираем до мела,
Пехота потом подотрёт,
Того, кто посмотрит в прицелы
На нас после слова "Вперёд".

Фашистов звериные стаи
В ручных превращает собак,
Иосифа Сталина стали
Тяжёлый советский кулак.

Пусть сто двадцать два миллиметра
Доходчиво всем объяснят,
Мы башни сдуваем как ветром
У этих пятнистых ребят.

И неба бездонные выси
Дрожат до кипенья в груди,
Когда над бригадою Исов
Взлетает приказ "Заводи"

Что делать нам с грустными мыслями –
Да вот вам, движенье рукой,
Ведь трудно – до первого выстрела,
А дальше, ребята, - легко !

Хрустят километры как пряники,
Ты соображай, что почём,
Когда я водиле-механику
Давлю сапогом на плечо.

Вы только не ссыте, товарищи,
Пусть ссыт окопавшийся враг,
Ведь видел уже заряжающий
Под носом мой чёрный кулак.

Пускай у них оптика лучшая
И триплексы ржавчины без,
Но тридцатьчетвёрки летучие
Ссыпаются прямо с небес !

Прощайте сомненья тревожные
Да здравствует боя звезда,
Поскольку подошва сапожная
Нащупала спуска педаль.

Моя дорогая,
Я верю, я знаю,
Вернусь ли когда – ли –
Тебя обниму.
Эх, как бы дожить бы,
До свадьбы- женитьбы,
Из всех экипажей
Хоть мне одному.

Есть правила в бешеной драке,
Что надиктовала война...
Идти самым первым в атаке
Мне честь поручила страна.

Врубаюсь забойщиком угля
В немецко-фашистскую плешь
Союза Советских республик
Ревущий передний рубеж.

Мы в пыль растираем до мела,
Пехота потом подотрёт,
Того, кто посмотрит в прицелы
На нас после слова "Вперёд".

Фашистов звериные стаи
В ручных превращает собак,
Иосифа Сталина стали
Тяжёлый советский кулак.

Пусть сто двадцать два миллиметра
Доходчиво всем обьяснят,
Мы башни сдуваем как ветром
У этих пятнистых ребят.

И неба бездонные выси
Дрожат до кипенья в груди,
Когда над бригадою Исов
Взлетает приказ "Заводи".

Михаил Калинкин